14 апреля в рамках фестиваля «Мода и стиль в фотографии» в Еврейском музее и центре толерантности состоялось открытие фотовыставки «Альфред Эйзенштадт. Отец фотожурналистики». Кураторы выставки отобрали 50 фотографий из всех талантливых работ А.Эйзенштадта. На выставке вы увидите знаменитый снимок «Поцелуй на Таймс Сквер», хроникальный снимок 1934 года «Встреча Гитлера и Муссолини», портреты Йозефа Геббельса, Уинстона Черчиля, Эрнста Хемингуя, Сальвадора Дали, Мэрлин Монро, Софи Лорен и другие снимки, которые определили стиль фотожурналистики на многие десятилетия. Снимки, которые любимы миллионами людей и перепечатаны сотнями изданий, а значит, по праву могут называться «эпохальными» снимками. Ключевая особенность творчества Эйзенштадта — умение «поймать» кадр. Альфред Эйзенштадт – признанный классик искусства прошлого века, изменивший представление о репортажной съемке и повлиявший на развитие мировой фотожурналистики. Его имя неразрывно связано с историей американского новостного еженедельника «Life». А.Эйзеншдатдт был ведущим фотографом журнала с момента открытия в 1936 году. За десятилетия непрерывного сотрудничества с культовым изданием 90 обложек и тысячи опубликованных в нем фотографий сделаны Эйзеншдатдтом. Значительная часть художественного наследия фотографа – портретная галерея богемы, известных представителей науки и политики.
Борух Горин: Он был не просто фотографом, он был режиссером фотографии. Для того, чтобы поймать нужную эмоцию, нужный момент, он мог пойти на что угодно! Он не боялся экспериментировать, ломать стереотипы, использовать уловки: он мог испугать, рассмешить. Для него важно было «вытащить» в кадр суть личности. Именно в момент эмоционального взрыва человек представляет из себя истину. Понимаете, политики, актеры, шоумены, они умеют одевать маски. А Эйзенштадт умел их срывать.
Борух Горин — исследователь творчества Альфреда Эйзенштадта, глава Департамента общественных связей Федерации еврейских общин, Председатель правления еврейского музея и центра толерантности
Вспомним знаменитый портрет Й. Геббельса, Министра культуры и пропаганды в Германии. Начало 30-х годов 20 века — время, когда нацистский режим только формировался. Это еще не 1939 и не 1941 год. И хотя, снимок датирован 1933 годом, выражение лица Геббельса ясно дает понять: пропаганда будет эффективной. А в безапелляционном взгляде сквозит грядущее: трагические события холокоста, массовые расстрелы в оврагах около Понар, Бабий Яр, методичное истребление безоружных людей, исчисляемое миллионами.
Эйзенштад уже тогда сумел разглядеть в личности Геббельса мрачное величие силы, которая потрясла мир. По одной из версий, когда Альфред делал этот снимок, он подошел к Геббельсу и сказал: «Вы знаете? Я — еврей!». Поднял камеру и зафиксировал этот взгляд. Получился весьма колоритный портрет, который впоследствии был растиражирован многими изданиями. Говорят, Эйзенштадт мог пойти на что угодно ради снимка! Ему приходилось терпеть многочисленные выходки звезд, в довольно преклонном возрасте быть выброшенным за борт вместе с камерой и даже пострадать от руки Хемингуэя. И все это — чтобы запечатлеть в кадре истину.
Алисия Леус: Однажды, после съемок в доме Артура Миллера и его жены Мэрлин Монро появились не только знаменитые фото, но и анекдот.
Борух Горин: Да, так как Миллер был невероятно умный, рассудительный и спокойный человек, Эйзенштадт как ни старался — не мог вывести его из равновесия. Он все время подтрунивал над ним, но нужного эффекта это не производило. Тогда Альфред задал вопрос: «Ты такой умный, она такая красивая. А что если у вас родится ребенок и будет такой умный, как ты и такой красивый как Мэрилин? Он же станет спасителем мира!». На что Миллер, не меняясь в лице, ответил: «А что, если будет наоборот? Такой красивый, как я и такой умный, как…». Эйзенштадт захохотал, и у него задрожала камера. Остались эти смазанные снимки абсолютно серьезного Миллера. А еще через минуту появились снимки разъяренной Монро. Так это было или нет, достоверно подтвердить не могу. Но это вполне могло быть.
Самый, пожалуй, знаменитый кадр в истории фотографии, объединивший в себе документальность и художественность: «День победы над Японией на Таймс-сквер» или, как его еще называют, «Поцелуй на Таймс Сквер». Для обывателей — это, конечно, абсолютно точно переданное эмоциональное состояние американцев того времени. После победы над Японией для Америки по сути завершилась вторая мировая война.
А если заглянуть за кулисы? Представьте, все фотографы в тот знаменательный день получили одно и то же задание: запечатлеть радость американцев по случаю победы над фашизмом. И вот все они бродят по Нью-Йорку в поисках удачного сюжета. Среди них и Альфред Эйзенштадт. Вдруг он замечает подвыпившего матроса, который выходит из бара, подходит к девушке и небрежно целует ее. Альфреда заинтересовало такое поведение, и он последовал за военным. Пребывая в эйфории от победы или от выпивки, матрос шел по улице и целовал разных, совершенно незнакомых ему девушек.
На Таймс Сквер Альфред запечатлел знаменитую сцену. Однако снял он не влюбленных, слившихся в страстном поцелуе после долгой разлуки. Девушка в белом платье — ассистентка дантиста, которая вышла на обед и случайно попала в объятья матроса, а заодно — и в кадр Эйзенштадта. Кстати, если присмотреться, на снимке можно увидеть и законную невесту веселого моряка. Она бежит за ним и ругается. Вот, что значит талантливая импровизация!
Альфред очень любил смешивать «одинаковое» и «разное». То есть показывать на фоне одинаковых действий разных людей индивидуальность каждого. Так появился знаменитый кадр, где кадеты закрытого корпуса синхронно чистят зубы. Это и фотоснимок, сделанный в Санкт-Морице: официанты, забыв о своих обязанностях, прильнули к окну и любуются катанием фигуристки Сони Хени. Это и знаменитые фотографии детей. Особенно известен его снимок, датированный 1963-м годом, где дети смотрят, как убивают дракона в кукольном театре. Наблюдая за одной сценой одновременно, каждый из них проживает свои особые эмоции. Этот кадр завораживает! Разглядывать его можно бесконечно, находя все новые и новые детали в мимике, жестах, одежде…
Борух Горин: Да, Эйзенштадт очень любил детей и любил наблюдать за ними. Потому что дети не фальшивы. Они полностью сосредоточены на процессе. На нашей выставке представлено несколько детских фотографий. Во многом творчество великого фоторепортера определил переезд в Америку.
Алисия Леус: Как Вы думаете, легко ли было начинающему фотографу в чужой стране?
Борух Горин: Америка того времени — это страна эмигрантов. Это Голливуд, созданный эмигрантами, это фотоискусство, созданное эмигрантами, это музыка, созданная эмигрантами. Для Альфреда это была страна практически безграничных возможностей. Представьте, чтобы от него осталось, если бы он остался тогда в Германии? Мне кажется, только в Америке он смог бы создать то, что он создал. Но самое главное — то, что он всегда оставался свободным художником. Он с самого начала фотографировал то, что привлекало его внимание, вызывало в нем неподдельный интерес. А когда стал востребованным, смог сохранить это. Заметьте, на его портретах — только те люди, которые его интересовали, с которыми он общался, которыми восхищался, которых уважал. Вот почему его фотографии до сих пор волнуют людей и не теряют своей актуальности.
Материал подготовила Алисия Леус, эксперт в сфере событийного брендинга. На вопросы vestimos.ru ответил Борух Горин, глава Департамента общественных связей Федерации еврейских общин, Председатель правления еврейского музея и центра толерантности. Выставка «Альфред Эйзенштадт. Отец фотожурналистики» продлится до 24 мая.
