В декабре учащиеся Академии Русского балета имени А. Я. Вагановой выступили со спектаклем «Фея кукол» на сцене Государственного Академического Малого театра в Москве. Спектакль был восстановлен и показан в редакции ректора, народного артиста России Николая Цискаридзе. Благотворительный показ прошел с огромным успехом. А весной Академия вновь приедет в Москву уже с выпускными спектаклями. Анна Воробьева побеседовала с педагогом Академии Русского балета – Фетоном Миоцци, чьи ученики Лев Семёнов и Леонардо Челегато так же танцевали в этом спектакле.
- Сейчас можно услышать мнение, что уровень балета падает. Согласны ли Вы с этим мнением?
- Я бы сказал, что наоборот уровень очень поднялся. И требования к исполнителям сейчас абсолютно другие, чем были раньше, лет 30 назад. Например, сейчас в школе мы должны сразу подготовить учеников к выступлениям в больших спектаклях. Когда мое поколение выпускалось, делался акцент на потенциал ученика. И знали, что ученик попадет в театр, и со временем как артист будет расти. Сейчас мы уже выпускаем готовых артистов. Не всегда и не все выходят премьерами и прима-балеринами, потому что способности у всех разные, но, тем не менее, мы к этому стремимся. Уровень поднялся, репертуар расширился, и мы должны соответствовать новым требованиям.
- А может такое случиться, что русский балет начнет проигрывать азиатскому или западному?
- Русский балет никогда не будет проигрывать. Наша методика подготовки проверена веками. И она гениальна. Если мы говорим об азиатских странах, например, про ту же Корею, то у них особый менталитет. Для них слова педагога закон. И они все задания педагога выполняют беспрекословно. Как говорится «от и до», пока элемент не получится хорошо. Это то, что не всегда удается с нашими учениками из России. У русских другой менталитет, они не всегда слушаются педагога. Поэтому приходится больше времени тратить на обучение. А азиаты все делают сразу. Поэтому с ними работать легче.
- Есть легенда о жестком воспитании в балетных училищах. Что ни в коем случае нельзя делать по отношению к ребенку?
- Ни в коем случае нельзя унижать или оскорблять ребенка и не только в балетном училище, но и в семье. В балетных училищах педагоги требовательны лишь потому, что хотят увидеть от ученика результат. Это не связано с насилием. Мы просто пытаемся добиться хорошего результата, а это непростой и тяжелый процесс. Поэтому людьми со стороны это иногда воспринимается как насилие. Но требовательность педагога всегда идет от большой любви к ученикам.
- Вы получили начальное хореографическое образование в Риме. Ваш педагог был жесткий? Чем отличается образование в Италии и России?
- Мой педагог был достаточно жесткий. Я учился в Академии балета в Риме, и тогда система обучения старалась придерживаться русской школы. Поэтому когда я приехал в Россию, чтобы продолжить свое образование, я был уже очень хорошо подготовлен. Именно по русской методике. А система обучения отличается лишь тем, что в России балету уделяется больше часов. Нагрузка по специальным предметам больше.
- Вы сами ходите в театр как зритель? Можете выделить кого-нибудь из современных исполнителей или хореографов-постановщиков?
- Конечно, я хожу в театр. Но что касается хореографов, я не могу выделить кого-то, кто меня особо поразил. Нет новых особо талантливых хореографов. Кроме тех, кого мы уже знаем, например, – Уильям Форсайт, который великий хореограф. Или Жорж Баланчин. На сегодняшний день все, что касается хореографии и композиции в балетных постановках, мне кажется, находится в каком-то упадке. Если брать современные постановки, а не те, которые были созданы в начале 20 века и ранее. Если говорить про исполнителей, то есть очень много талантливых. Выделять кого-то отдельно я считаю было бы некорректно, неправильно.
- Современное искусство, театр, постановки должны подстраиваться под вкусы зрителя? Или нести свою изначальную нравственную идею и хореографию?
- Если исходить из истории балета, то у нас есть такие классические произведения как «Лебединое озеро», «Жизель», «Щелкунчик», «Спящая красавица», которые существуют уже огромный промежуток времени. Почему эти балеты считаются национальным наследием и будут существовать всегда? Потому что в них и хореография гениальная, и музыка гениальная, и само сценическое оформление и так далее. Конечно, можно иногда попытаться осовременить эти спектакли. Изменить что-то в хореографии, в оформлении. Но полностью их изменить невозможно, потому что они безупречны. Соответствовать вкусам зрителей тоже трудно, потому что у каждого зрителя свой вкус. Кому-то нравится старая версия спектакля, а кому-то современная. Но, например, когда я вижу современное исполнение оперы, когда оформление, костюмы и декорации совершенно чудовищны, то я это не воспринимаю. Мне кажется, что наши дети, молодое поколение должно воспитываться на хороших произведениях, им нужно прививать хороший вкус. А хороший вкус – это старые версии спектаклей.
- А сами если бы ставили спектакль, то о чем бы он был?
- Я никогда об этом не задумывался, но, думаю, я бы придерживался классического исполнения и времени, в котором происходит событие, если бы взял конкретную тему спектакля. Я бы не стал вносить в нее что-то современное. Я считаю, что обязательно нужно придерживаться той эпохи, в которую было написано произведение и на котором базируется спектакль, это очень важно, на мой взгляд.
- Чувствуете ли Вы падение интереса публики к классическому искусству? И какими методами можно заставить современных людей, молодежь ходить в театры?
- Сейчас очень трудная эра. Эра технологий, компьютеров, интернет. У людей внимание сосредоточено на другом. И нам, педагогам, очень сложно, потому что у детей иные интересы. Когда мы были детьми, то не было ни компьютеров, ни мобильных телефонов, и мы были заняты именно искусством. И мы горели этим! А сейчас у детей очень много других развлечений.
Но что мне приятно. Так как я всегда очень поддерживаю классику, мне всегда приятно видеть вот что. Когда после каких-либо современных спектаклей, которые в основном ни о чем, не несут никакой в себе идеи, люди приходят на старые классические спектакли, на то же «Лебединое озеро» или «Спящую красавицу», то они потом с таким особенным настроением выходят из театра. И говорят: «Вот этого нам не хватает». На самом деле люди голодные до классики. И это надо всегда учитывать во всех театрах. К счастью, в России все театры придерживаются именно классического репертуара. Это большой плюс, который держит русский балет на высоком уровне.
- Какие ценности Вы стараетесь донести до своих учеников? И сами когда выступали, что старались донести до зрителей?
- Прежде всего, в школе мы исходим от учебной программы. Когда начинается практика, то мы говорим о том, что очень важно быть экспрессивным, уметь донести до зрителя то, что ты хочешь сказать. А не просто показывать голые движения как в гимнастике. Кто-то чувствует это, кто-то нет. Поэтому это не всегда удается.
Когда я сам выступал, то делал больший акцент именно на экспрессивность. Показывал трактовку персонажа. Я не знаю, насколько успешно это удавалось, но зрители были всегда довольны.
- А какое самое запоминающееся для Вас выступление?
- Ярких выступлений было много. Я лучше скажу Вам, какая у меня самая любимая роль. Это граф Альберт в балете «Жизель». Я эту партию готовил очень долго и с разными очень хорошими педагогами. И каждый спектакль для меня был как часть жизни. В конце спектакля я настолько глубоко ощущал переживания своего героя, что после спектакля, приходя домой, я был просто без сил. И именно этот спектакль мне запал в сердце больше остальных.
- А Ваши родители поддержали Ваш выбор профессиональной карьеры? Не было ли Вам страшно ехать в Россию? Были ли какие-то стереотипы?
- Родители, конечно, поддержали. Особенно моя мама. Конечно, было страшно ехать. Это было трудное время. Это был период Перестройки, когда Россия переживала очень тяжелое время. Но моя мама была всегда рядом. У меня была возможность поехать в другие страны и учиться в других школах, так как я выиграл международный грант. Я мог поехать в Лондон, или Нью-Йорк, или в Париж. Но моя мама сказала, что настоящий балет только в России и надо ехать в Россию, пусть и будет тяжело. Сначала я попал по распределению в Московское хореографическое училище, я должен был ехать в Москву. Но я был большой поклонник Нуреева и Барышникова, и поэтому решил учиться в Санкт-Петербурге.
- А что делать, чтобы мальчиков было больше в балете? Чем аргументировать, чтобы их отдавали в эту профессию?
- Я считаю, что это должно нравиться изначально. Нельзя мальчика насильно привести и заставить заниматься. Это не та профессия, и если она не нравится, то она потом не принесет ни денег, ни удовольствия. Я всегда советую отдать мальчика в какой-нибудь кружок и посмотреть, если ему это нравится, если ему это хорошо удается, то тогда надо продолжать занятия. А если родители видят, что мальчик не способный для балета, то не стоит форсировать.
- А своего бы сына отдали в балет?
- Я бы отдал, но он сам не хочет. И я не стал его заставлять.
- Очень много сейчас училищ готовит артистов балета. Не только в Москве и Санкт-Петербурге, есть региональные заведения. Не все выпускники себя находят, не все попадают в театры. Что с этим делать? Нужно ли творческое образование такому количеству людей? Или ввести распределение как было в СССР?
- В СССР было распределение, и это было очень удобно, потому что никто не оставался без работы. Все были устроены. И если и меняли профессию, то только к концу карьеры, ближе к пенсии. Сейчас больше свободы, и выпускники могут выбирать, в какой театр пойти. С одной стороны это хорошо. Но бывает и так, что их не берут. И тогда они просто вынуждены уйти в другую сферу. И это после 8 лет учебы. Поэтому в нынешней системе есть и плюсы, и минусы.
К сожалению, мы не можем предугадать, какое будущее будет у ребенка, пока он у нас учится. Но иногда мы заранее советуем родителям забрать ребенка из училища, потому что видно, что ему не нравится, или он не успевает, не складывается. Или девочки начинают полнеть. Или мальчики не справляются. И мы это родителям говорим. Родители поступают по-разному. Но в основном они сопротивляются. И пытаются доучиться. Мы им объясняем тогда, что этот диплом ничего не даст, если после окончания не пойти работать по специальности. Родители нас не слушают, и в итоге оказываются неправы. В итоге их дети все равно заканчивают с этой профессией, хотя мы их предупреждали. Я призываю всех родителей всегда слушать педагогов, потому что у педагогов уже многолетний опыт.
- А какими качествами должен обладать современный артист, чтобы быть востребованным в театре?
- В идеале нужно обладать всеми качествами: и харизмой, и хорошей подготовкой. Балет это такая вещь, где важно все. Балет создан именно для способных людей, и именно к этой профессии. Важно иметь и подъем, и выворотность, и шаг, и прыжок. И особенно артистизм. А еще сейчас очень важен рост.
- А у Вас есть хобби, отличное от работы? Что Вас вдохновляет?
- Если честно, у меня нет никакого хобби. Потому что я живу полностью в своей профессии. Здесь, в Академии я обычно заканчиваю репетиции около 8 вечера. Потом прихожу домой и готовлю урок на следующий день. Поэтому уже нет времени ни на что другое. Самое большое «развлечение» для меня – это моя семья, мой сын и моя жена, которых я очень редко вижу, к сожалению.
- А что делать, чтобы работа не стала рутиной? Чтобы оставалась свежесть восприятия?
- Для меня моя работа не рутина. Просто свою профессию нужно любить. Это так же как когда танцуешь: либо это любишь, либо нет. А я обожаю преподавать, обожаю своих учеников. И для меня это просто жизнь.
- Есть ли такой человек в Вашей жизни, на кого Вы ориентируетесь профессионально и нравственно?
- Да, конечно. Что касается моей педагогической деятельности, то я ориентируюсь на своих старых педагогов. Это Юрий Иванович Умрихин, который меня учил в школе. И великие мастера – Петр Пестов, Александр Пушкин. Очень много мне дал Николай Цискаридзе, который мне доверил свой класс, я замещал его два года. И очень многому у него научился. Конечно, мне это дало большой опыт, за который я благодарен.
Текст и фото: Анна Воробьева для «Вести Москва»
