На сцене Малого театра восстанавливают самый известный детский спектакль «Сказка о Царе Салтане». На первой костюмированной репетиции побывал наш «детский корреспондент».
Мы часто забываем, что дети видят мир иначе. Например, на вопрос, чем известна Театральная площадь, наш деткорр отвечает не задумываясь: «Тем, что здесь расположены два главных театра страны, в которые невозможно попасть. Потому что в Большой театр о-очень дорогие билеты, а Малый всегда на ремонте!» В масштабах жизни первоклассника Максима пятилетняя реконструкции Малого — это и есть «всегда», тем более, что даже после открытия детских спектаклей здесь не ставили. «Сказка о царе Салтане» — первая детская премьера. Взрослого зрителя сразу восхищают шикарные декорации с пушкинским дубом у Лукоморья и сногсшибательные костюмы даже самых первых персонажей: Кащея Бессмертного, Лешего, Кота учёного.
Наш деткорр тоже восхищён, но при этом не скрывает, что раскусил подвох: «Это герои совсем из другой сказки!» «И кот, и кащей, и леший, и этот дядька посторонний, — Максим показывает на Королевича, — они все из «Руслана и Людмилы». Царь Кащей, который там над златом чахнет, на взгляд нашего театрального критика слишком молодо выглядит, и его симпатии явно на стороне Кота, который в этот момент вкрадчиво начинает своё повествование: «Одну я помню: сказку эту поведаю теперь я свету!» Максим проговаривает эти слова вместе с котом, и вдруг вздрагивает от громогласного, усиленного микрофоном голоса режиссёра Виталия Иванова: «Максим! Что ты делаешь? Чётче произноси слово «свету», с большим акцентом!» Ребёнок не сразу понимает, что «голос с небес» обращается не к нему, а к Максиму Филатову, играющему Учёного кота. Кот Максим заново переигрывает свой монолог и действие продолжается, плавно возвращаясь к персонажам «Царя Салтана».
Как и должно быть в сказке переходы от сцены к сцене происходят волшебным образом, не спотыкаясь о физические подробности. Всё, что нужно знать зрителю, сообщают пришедшие из другой сказки сказители, а также звуковики и осветители за сценой. Например, слова «Дверь тихонько заскрыпела» сопровождаются жутким скрипом дверных петель, а молниеносная телепортация с улицы в светлицу царя Салтана лишь объясняется фразой «Во всё время разговора он стоял позадь забора!» Сцена зачатия венценосными родителями будущего царевича Гвидона тоже происходит со сказочной быстротой и лёгкостью, пока звучат пушкинские строчки «А потом честные гости на кровать слоновой кости положили молодых и оставили одних!» В надлежащее время — «к исходу сентября» — появляется Царица с мимимишным куклёнышем в руках, а потом и сам Гвидон, «вышиб дно и вышел вон».
Волшебство происходящего на сцене полностью укладывается в приплясывающий ритм знаменитого пушкинского четырехстопного хорея с парной рифмовкой. Напомню, что хорей — это стопа, состоящая из двух слогов, при первом ударном. Это размер, характерный для русских частушек. Мысленно проговаривая пушкинские строчки, зритель совершенно точно знает, что произойдёт в ближайшие секунды, но не знает только как. Попробуйте сами, ради интереса изобразить пантомимой все действия молодого Гвидона Салтановича: «Ломит он у дуба сук и в тугой сгибает лук, со креста снурок шелковый натянул на лук дубовый, тонку тросточку сломил, стрелкой легкой завострил и пошел на край долины у моря искать дичины». Чтобы уложится в пушкинский темпоритм, в этих действиях деятельное участие и принимают приглашенные из другой сказки участники. И именно пушкинский ритм сказания, проходящий насквозь через весь спектакль и звучащий в голове многих поколений, делает этот спектакль не просто детским, а семейным — для всей семьи.
«Это единственная сказка, на которую можно приглашать и совсем уж малышей, и вполне себе взрослых, — рассказывает журналистам режиссёр Виталий Иванов. — Я безмерно рад тому, что на новые спектакли своих внуков приведут бабушки и дедушки, которые когда-то почти 20 лет назад премьеру показывали своим детям. И я уверен, что современные дети будут смотреть эту сказку сердцем. Пусть старшее поколение решает свои политические проблемы. А мы будем воспитывать добрых и светлых людей. Ведь волшебство и фантазия очищают душу и делают нас счастливыми».
А в это время наш «театральный критик» не отходит от исполнителя роли царя Салтана, рассматривая богатый декор расшитого царского костюма. «Да, мы старались сделать все максимально красиво, в духе иллюстраций знаменитого художника Ивана Билибина, — говорит Григорий Скряпкин, — костюмы у наших мастеров получились не просто сказочно красивыми, но и необыкновенно лёгкими и удобными. Если бы можно было, то я бы свой сценический костюм вообще не снимал, и дома, и на улице в нём ходил —- от царской шапки до красных сафьяновых сапожек».
По возвращении домой наш театральный критик пересмотрел все старые фильмы по обеим пушкинским сказкам, а также нарисовал рисунок по мотивам спектакля: его героем стал персонаж Максима Филатова — Кот Учёный
Фото: Сергей Щенников
