Нам крепко вдолбили в голову: каждый артист мечтает сыграть Гамлета, а каждый режиссёр мечтает его поставить. В канун юбилея Шекспира эти утверждения достигли такого накала, что про зрителя просто забыли. А мой вопрос простой, совсем не гамлетовской сложности: «А мечтает ли сам зритель раз за разом смотреть на этого датского неврастеника?»
Конечно, нам зрителям также вбили в голову, что многократный просмотр «Гамлета» — это бремя образованного человека. Мол, если не будешь ходить на все шекспировские постановки подряд, то станешь тупым как министр культуры. При этом ссылаются на расхожий анекдот про министра культуры РФ Наталью Леонидовну Дементьеву, которую пригласили на привезенного какими-то именитыми гастролерами «Гамлета», а госпожа министерша без всякой задней мысли ответила: «А я «Гамлета» уже видела!»
А вот признайтесь, положа руку на сердце, когда вы последний раз действительно сопереживали и сочувствовали принцу датскому? Я, например, при просмотре фильма «Берегись автомобиля». Помните последнюю сцену в народном театре? Гамлет-Деточкин: «Я гибну… мать… прощай!..» И из зала душераздирающий крик матери (не Гертруды): «Юра, я здесь!» А ведь это была комедия 1966-го года. И с той поры я неоднократно перечитывал «Гамлета» в разных переводах, смотрел на разных сценах, но сопереживал ему только при повторных просмотрах черно-белой комедии Эльдара Рязанова.
Не секрет, что те зрители, которые всё-таки ходят на «шекспировскую нетленку», уже не следят за сюжетом, известным со школы. Они ходят на полюбившегося режиссёра или актёра, а классика воспринимают как гарнир. Признаюсь, что и я в «Театр Луны» отправился не на «Гамлета», а на режиссёра Наталью Когут, которая задела за живое постановкой пьесы «Антракт или Неприличное название». Увидев в афише «Театра Луны» когутовский «Гамлет. Точка G», я в очередной раз освежил в памяти «Вилья́ма нашего» и пошёл… Но чинно отдавать дань уважения классику не пришлось – башку снесло с первого же выхода. Всех персонажей без исключения играли лучшие красавицы труппы: длинноногие, длинноволосые, стильные и дразняще раскованные. При этом актрисы даже не пытались маскироваться, надевая мужскую одежду, рисуя усы и бороду или подражая брутальным мужским повадкам. Наоборот, изображали женщин во всех женских проявлениях: от стриптиза на подиуме до вокала на сцене. Абсолютно женская пластика. Женский голос во всех его диапазонах: от визгливого фальцета, подавляющего мужскую психику, до бархатистой хрипотцы, которая сводит с ума на сцене и до низкого рычания, которое сводит с ума в койке.
С момента выхода и до поклонов женщин, исполняющих мужские роли Шекспира, меня мучил поиск ответа на вопрос: «Зачем?!» Мучил до тех пор, пока не вспомнил анекдот о том, как израильскую врачиху в телевизионном интервью спросили: «Зачем вы меняете данное природой и делаете своим мужчинам обрезание?» Задумавшись, она ответила: «Ну, во-первых, это красиво!»
Таки вот вам и ответ на вопрос «зачем»: во-первых это красиво!
На другой вопрос: «Могут ли жещины играть на сцене мужские роли?» спектакль даёт однозначный ответ: «Могут. Ещё как могут». Значит правильнее спрашивать: «Готов ли зритель на это смотреть?» Здесь ситуация схожа с женским теннисом. Долгое время зритель не понимал, нужно ли смотреть на мужеподобных женщин-теннисисток, занимающихся мужским спортом. Следили за табло, где показывали скорость мяча при мужской подаче, и сравнивали со скоростью подачи теннисисток – получалось на порядок меньше. И уходили с трибун. Но потом на корте появилась одна известная теннисистка. И зритель понял, что на спортсменок можно приятно смотреть. А потом после Курниковой на корт пришла не менее симпатичная Шарапова, которая стала изо всех сил кричать при подаче. Зритель понял, что спортсменки не изображают мужчин, а играют самих себя и, неистово крича, бьют на пределе своих возможностей и что именно эта скорость мяча для них предельна. И что именно в этом и есть интрига борьбы, азарт, экстаз, визуальное удовольствие и, если хотите, оргазм. На трибуны повалили валом.
Ситуация с данной постановкой схожа с теннисом. На актрис в мужских ролях хочется смотреть, когда они играют самих себя на пределе своих возможностей. В спектакле с неприличным для Шекспира названием «Точка G» всё это есть. Здесь играют стрип на пределе. А сам стрип как явление заточен на то, чтобы довести имеющуюся у исполнительницы красоту и сексапильность до предела возможного. И в этом, пожалуй, и есть «находка режиссёра» — Гамлет как «герой нашего времени» получает право быть героиней, при этом красивой и сексапильной героиней.
А социальный заказ на сексапильную до предела героиню есть и был всегда. Возьмём для примера кино: Инна Чурикова в фильме режиссёра Глеба Панфилова «Начало» сыграла Жанну Д’Арк в 1970-ом году. Чурикова получила «Золотого льва св. Марка» на 32-м Венецианском кинофестивале, но героическую Орлеанскую деву играла, мягко скажем, «девушка с неказистой внешностью». Не в обиду Чуриковой. Просто в те времена ослепительно красивым актрисам идеологически не полагалось быть «героями нашего времени». Позже режиссёр Люк Бессон решился исправить ситуацию, сняв в роли Орлеанской девы секс-символ миллионов — Миллу Йовович. Да, не в обиду нашей Милле признаемся, что за эту роль киноакадемики наградили актрису антинаградой за худшую женскую роль года — «Золотой малиной». Но зато какая была классная попытка, какая была сексапильная Жанна! И вины актрисы здесь нет, не дотянул режиссёр – видно плохо подготовился, не выполнил домашнее задание.
К счастью для зрителей, режиссер женского «Гамлета» Наталья Когут готовится к своим спектаклям предельно тщательно. Взявшись за пластику стриптиза, она довела её до совершенства.
«Когда-то я присутствовала на репетиции, где режиссёр дал задание актрисе с великолепными внешними данными изобразить для зрителей стриптиз. Та «изобразила»… Изобразила не искушение красотой, а крайнюю степень закомплексованности, – рассказала Наталья Когут за кулисами спектакля. – Тогда я решила, что никогда не попаду в такую ситуацию. Для начала я пошла на курсы стрип пластики. Затянуло. Открыла свою стрип школу, чтобы помочь женщинам найти этот предел возможностей. В программе обучения была стрип-пластика, искусство владения телом и речью. Попробовала перенести это на сцену. Получилась «Точка G».
Конечно, кого-то может озадачить даже сама афиша, где появляется название сокровенной эрогенной зоны — точки оргазма — рядом с шекспировским Гамлетом. «Гамлет. Точка G». Помните, как заволновался в самой пьесе Король-цареубийца, едва услышав намёк на неприличное слово «отравление» в пьесе: «Вы знаете содержание? В нем нет ничего предосудительного?» Гамлет поспешил успокоить его: «Нет, нет. Все это в шутку, отравление в шутку. Ровно ничего предосудительного». Могу вслед за Гамлетом повторить и успокоить, что и в этой пьесе нет ничего предосудительного, а эрогенная зона добавлена в название только ради эпатажа. Как намёк, чтобы зрители подготовились к сокровенно женскому прочтению Шекспира. Чтобы зрители были готовы, что поединок Гамлета и Лаэрта состоится не на шпагах, а в форме танца: начнётся как откровение лэп-данса, перейдёт в противостояние партнёров в танго, а затем перерастёт в неистовый пасадобль, где нет партнёров – только бой быка и матадора, из которого может выйти победителем только один участник.
И что вместо… Впрочем, не буду портить удовольствие от просмотра спойлерами. Зрителя ждёт немало неожиданных поворотов. Тем, кто ходит на Шекспира не ради того, чтобы узнать сюжет, обязательно нужно сходить на «Точку Джи». Да, там нет рефлексирующих мужиков, нет девушек с героически неказистой внешностью, там даже анемичная в классическом прочтении Офелия задорно выходит на сцену в боевом раскрасе бороться за свою любовь. Просто не повезло ей с принцем. Бывают такие времена, что не до грибов. И Гамлет — «героиня нашего времени» — делает смертельный выбор, аккуратно выкурив перед смертью тонкую женскую сигарету. Причём выкурив не жадно до фильтра, а с запасом — так чтобы пальцы от никотина не пожелтели. Женщины почему-то любят умирать красивыми. И ничего не поделаешь, ведь даже самым красивым женщинам приходится решать: «Жить или не жить. Быть или не быть…»
Текст и фото: Сергей Щенников