Он, она и Подсвечник

Спектакль поставлен по пьесе французского драматурга Альфреда де Мюссе «Подсвечник». По сюжету, молодая супруга пожилого нотариуса изменяет ему с офицером. Чтобы отвести подозрения мужа, они вынуждают его клерка сыграть роль мнимого любовника. Этот приём офицер разыгрывал ранее неоднократно, а такого «подставного» в его полку принято было называть «подсвечником», в тени которого обманутый супруг не замечал измены. Однако этот молодой человек был давно и безответно влюблён в жену своего патрона, что путает все планы заговорщиков и делает финал комедии непредсказуемым.

Скажу сразу, что спектакль удался. У Александра Коршунова вместе с коллективом театра получилось раскрыть все глубокие смыслы, но при этом сохранить легкость и фривольность французской комедии. Зрители очень тепло приняли первый показ спектакля, причём не только обычные зрители, но и те, кто пришёл «по делу». Как табакерка не должна чихать, так и фотографы на пресс-показе не должны смеяться, но к комедии «Подсвечник» в «Сфере» это не относится. Фотографы закатывались от смеха вместе со всеми зрителями.

А ставить в России Альфреда де Мюссе отнюдь не просто, хотя и заманчиво. Ведь о нём очень тепло отзывался Александр Пушкин, хвалил его за «живость необыкновенную». Большим его поклонником был Иван Тургенев, который даже сам написал пьесу «Месяц в деревне» по лекалам Мюссе. Он же перевёл песню «подставного бедняги» Фортунио из «Подсвечника». И именно этот перевод Ивана Тургенева и использовали в постановке «Сферы»:

Не ждёте ль вы, что назову я, кого люблю?

Нет! — так легко не выдаю я любовь свою.

Но я скажу вам (я смелее среди друзей),

Что спелый колос не светлее её кудрей.

Живу, её покорный воле, и для неё

Я жизнь и, если нужно боле, отдам я всё!

Любви отверженной мученья до траты сил,

До горьких слёз, изнеможения переносил.

И, в сердце сдавленном скрывая любовь свою,

Погибну я, не называя, кого люблю.

Любил романтического француза и Чайковский. »Я до страсти люблю все драматические вещи Мюссэ, — сообщал композитор в своих письмах. — Сколько раз я мечтал сделать либретто из какой-нибудь его комедии или драмы… Не постигаю, каким образом французские музыканты до сих пор не черпали из этого богатого источника… Особенно обратите внимание на «Капризы Марианны», «С любовью не шутят» и на «Подсвечник». Скажите, не просится ли все это на музыку? До чего все это полно мыслей, остроумия! До чего все это глубоко прочувствовано, как это изумительно изящно! И тем не менее, читая его, вы чувствуете, что все это писалось легко, не ради идеи, заранее насильственно вложенной в художественный материал и парализующей свободное развитие действия, характеров и положений».

Но при этом заметьте, что все наши «светила», включая и «солнце русской поэзии», французского драматурга и поэта хвалили, но перекладывать его произведения на язык сцены не торопились. Уж больно узка была романтическая тропинка, по которой умудрялся грациозно гарцевать наш француз, слишком уж легко было сорваться в пустословие или пошлятину.

Александру Коршунову прочесть пьесу удалось. Получилось легко, трогательно, трагично, смешно, и в тоже время про любовь… И главное — очень откровенно, почти интимно, без дистанции, неизбежной в обычном, «портальном» театре, у которого неизбежно есть три глухие стены, а силы режиссёра и артистов уходят на то, чтобы сделать прозрачной «четвёртую стену». Здесь же — по задумке основательницы театра «Сфера» Екатерины Еланской — актёры играют на все 360 градусов и даже больше! Уже стал классикой пример из спектакля «Старший сын», когда зрители «Сферы» настолько проникаются жизнью героев Вампилова, что поднимают ноги, чтобы Нина Сарафанова смогла шваброй с тряпкой «помыть полы» под их креслами. В «Подсвечнике» я наблюдал забавный момент, когда драгун Клаварош — бурно раздеваясь в порыве любовной страсти, — бросается в кровать к Жаклин, разбрасывая вокруг шлем, сапоги, китель и саблю. Сабля с грохотом падает под ноги зрительнице из первого ряда, пугая её. И вот Клаварош (Алексей Суренский), не прерывая бурной любовной сцены, умудряется найти в своей «сфере» 361-й градус и прошептать зрительнице: «Извините!» И та, так же тихо и сочувственно, шепчет в ответ: «Ничего, ничего! Не отвлекайтесь!»

«Подсвечник» — это костюмированная драма. И не могу не отметить, какие шикарные костюмы в театре пошили для этого спектакля! Когда актёры по ходу действия приближались уж слишком близко, то я не мог отказать себе в удовольствии «порассматривать» крой, стежки, пуговицы клерков, рюшечки французских обольстительниц, и офицерский китель французского драгуна.  Кстати, это один из тех мундиров, о которых писал Михаил Лермонтов: «Не смеют, что ли, командиры чужие изорвать мундиры о русские штыки?»

Музыкальное сопровождение спектакля тоже тщательно подобрано. Кроме уже упомянутого романса Фортунио в переводе Тургенева, здесь звучит музыка Моцарта, Шопена, Штрауса, а также — для создания французской атмосферы вечной влюблённости — Жильбера Беко и Шарля Азнавура.