Балетная труппа Большого театра Беларуси привезла в Большой театр России свой знаменитый спектакль «Щелкунчик» в постановке Валентина Елизарьева. Этот спектакль из «золотого фонда» белорусского балета не сходил со сцены 40 лет, а в 1984-м он стал гвоздем гастролей в Большом театре в Москве. Два года назад Елизарьевым была подготовлена новая авторская редакция балета, с которой он и приехал в Москву.
Когда на пресс-конференции перед гастрольными выступлениями журналисты спросили Валентина Николаевича, кто будет играть в его «Щелкунчике», он с мудрой грустью ответил вопросом на вопрос: «А что вам даст перечисление имён?» Дело в том, что текущие гастроли Большого театра Белоруссии проходят в Москве после многолетнего перерыва, а век балетных недолог. И если гастрольные обмены будут проходить с такой же частотой, то московским зрителям фамилии всех танцоров можно и не запоминать. Пожалуй, кроме исполнителей главных партий — Людмилы Хитровой (Маша), Артема Баньковского (Принц) и Эвена Капитена (Дроссельмейер), Виктории Тренкиной (Щелкунчик). Но сам елизарьевский «Щелкунчик» наверняка войдёт в историю балета. Уже потому, что из всех сочинений Чайковского именно «Щелкунчик» не имеет канонической версии — от постановки 1892 года, созданной в Мариинском театре ничего не осталось. Поэтому каждый хореограф с ХХ века и до наших дней волен ставить свой — авторский — балет без риска сравнения с оригиналом.
Можно сказать, что в версии Елизарьева «Щелкунчик» стал проще, если говорить о либретто. Нет многих сцен в доме Маши — сбора гостей на рождественскую вечеринку, танцев бабушек с дедушками и озорства мальчишек. Исчезли также все её родственники и друзья, остался только её крестный Дроссельмейер, к которому Маша приходит в новогодний вечер, чтобы получить свой подарок — заводную куклу. К минимуму сведены утяжеляющие «балетный язык» включения в виде пантомимы и жестов, а также многочисленных предметов в руках танцоров. Исчезла даже судьбоносная туфелька Маши, вместо неё девочка бросает в мышиного короля сабельку, выпавшую из рук Щелкунчика. Исключением стал только танец солдатиков с ружьями, но здесь они отрабатывают свои ружейные приёмы настолько виртуозно и азартно, что впору вспомнить знаменитый «Стратегический танец» амазонок с мушкетами из балета Цезаря Пуни «Катарина, или Дочь разбойника». В истории балета этот виртуозный номер известен тем, что российский император Николай I лично отрабатывал с женским кордебалетом ружейные приемы. Но в том, что касается языка хореографии, Валентин Елизарьев, наоборот, не прибегал ни к каким упрощениям. Некоторые номера даже похожи на заимствования из акробатики, а мощные поддержки — из фигурного катания. А полёт принца и принцессы на волшебных пони под самыми колосниками! Этот номер словно взят из выступления воздушных гимнастов под куполом цирка.
И, конечно же, кто хоть раз увидел «елизарьевские» номера заводных кукол, которые начинаются с механистических, угловатых движений, а затем превращаются в искромётные национальные танцы, тот уже никогда не сможет их забыть. Или как сейчас принято говорить, кто это увидел, тот «развидеть» уже не сможет! Зажигательный испанский, потрясающий японский, озорной русский танец. А персидский (в исполнении Татьяны Уласень и Игоря Мацкевича) — даже танцем назвать трудно, это просто волшебное пластическое волшебство! Кстати, мыши у Елизарьева тоже не столько злобные, сколько волшебные.
После такого «Щелкунчика» хочется пожелать самому Валентину Николаевичу Елизарьеву здоровья и творческого долголетия, ведь ему сразу после гастролей исполняется 75 лет! А нашим московским зрителям можно только пожелать скорейшего повторения гастролей белорусского «Щелкунчика». Зал Большого театра на этом спектакле народного артиста СССР и Беларуси был полон до краёв, а в это же время в кассах Большого москвичи буквально сражались за билеты на московского «Щелкунчика». Чем ближе к Рождеству и Новому году, тем больше возрастает интерес именно к этому балету Чайковского…
