В московском «Театре Луны» готовится премьера спектакля известного режиссёра Павла Урсула «Солнышко моё» по мотивам повести Александра Файна «Прости, моё красно солнышко». И портал «Вести Москвы» не смог пропустить такую новость не взяв интервью у режиссёра.
- Как пришла идея создать спектакль «Солнышко моё» именно в «Театре Луны»?
- Я предложил спектакль Сергею Борисовичу Проханову, сказал, что у меня есть классное произведение про любовь. Он согласился. На мой взгляд, само присутствие Луны в названии Театра подразумевает, что этот театр про любовь. Любая история про любовь вписывается в концепцию «Театра Луны». К тому же в театре идут три моих спектакля, и Сергей Борисович понимает, что плохо я не сделаю, что это будет популярный спектакль. Моё дело было предложить, он принял. А идея ставить спектакли о любви пришла ко мне давно, когда я только решил стать режиссёром.
- То есть в пятом классе? В вашем давнем интервью «Вести Москвы» вы говорили, что режиссёром стали в пятом классе.
- В пятом классе я ещё не хотел стать режиссёром, просто так приключилось. Но когда-то давным-давно, когда я только начинал нелёгкий режиссёрский путь, я понял, что не хочу ставить спектакли про политику, про войну, всякую социальную сатиру и т.д., мне это не интересно. Меня это не заводит, не включается фантазия, вдохновение. А когда спектакль про любовь, всё включается – и вдохновение и музы посещают. В этой сфере у меня богатый жизненный опыт, есть на что опереться. Поэтому идея делать спектакли о любви ко мне не сейчас пришла, она во мне жила и живёт постоянно.
Когда я прочёл повесть Александра Файна, я сразу увидел, что мне это интересно. Вот почему некий режиссёр берёт и ставит 555-ю «Ромео и Джульетту»? Вот почему? Да потому, что не может найти новую историю про любовь! Ему, как и мне, тоже хочется что-то про любовь поставить, но не везёт с поиском современного материала. А мне повезло, попалось в руки произведение, где рассказана интересная история любви. Легендарная Клавдия Шульженко пела: «О любви не говори, о ней всё сказано». Но каждый раз оказывается, что ещё не всё сказано, это такая тема, о которой можно говорить бесконечно. Помню замечательное изречение гитариста группы The Rolling Stones Кейта Ричардса о Мике Джаггере, когда он сказал, что Мик – это маленький Шекспир. Потому что обычный человек может написать о любви, ну одну, ну пять песен, а Джаггер умудрился написать пятьсот. То есть – тема любви в искусстве неисчерпаема. Мне кажется, это основная тема.
Также можно вспомнить Набокова и его теоретическую работу о драматургии, где он пишет, что в первую очередь в пьесе должна быть мощная мелодрама. И здесь, в произведении Александра Файна, есть мощная мелодрама. Речь идёт о большой и настоящей любви между 50-летним мужчиной и 20-летней девушкой. Для меня интересна тема рационального в любви. Любовь – это чувство, но оно неразрывно связано с интеллектом человека. Конечно же, наш герой, как и все нормальные люди, любит сердцем, но ум ему говорит: «Парень, через десять лет она утром будет ставить тебе клизмы, а вечером – рога!» И этот человек – профессор физики, то есть человек рациональный. Его рацио диктует правила поведения, которые входят в конфликт с велениями сердца. Это мне интересно. Надо сказать, что года за три-четыре до того, как мне попала в руки книга Файна, я развёлся с женой, которая была младше меня на двадцать лет. Мне эта тема знакома, можно даже сказать — в чём-то это произведение про меня. Книга активировала мой жизненный опыт.
- Как вы подбирали актёров?
На главную роль Марину Иванову предложил Сергей Борисович Проханов. Когда я её увидел, сразу понял – это попадание прямо в яблочко. А с выбором Александра Пескова вообще получилась какая-то мистическая история. На главную мужскую роль рассматривались три кандидата, но мне была подсказка сверху, может быть с обратной стороны Луны…
Я недавно переехал, поменял свой адрес жительства в Москве. И что вы думаете, новый адрес у меня оказался Николо-Песковский переулок. Главного героя пьесы зовут Николай, а фамилия кандидата на роль – Песков. Я сразу же позвонил в «Театр Луны» и сказал, что играть будет Песков, мол, мне тут сверху подсказали. Я не сопротивлялся подсказке, потому что Песков уже играет в двух моих спектаклях в театре – Ладислао в «Жене на бис» и Билли в «Рубиновом вторнике», а до этого я с ним ставил две антрепризы, так что хорошо его знаю, наш тандем сработан. Но самое главное – это Николо-Песковский переулок! (улыбается)
Анна Терехова тоже работает у меня в двух спектаклях, а героиня очень похожа на неё – красивая и умная зрелая женщина. Здесь тоже сам Бог велел брать её. Театру же надо занимать своих самых громких артистов, и тут прямо на них приходят роли. У Анны есть второй состав – Татьяна Солнцева, как и в спектакле «Жена на бис», там они вдвоём играют. Состав есть и на роль астрофизика Алекса – два Владимира, Тягичев и Майсурадзе. Они, кроме перечисленных, играют в моём спектакле «Двое бедных румын, говорящих по-польски». А вот Олег Марусев играет без состава, и сразу две роли. Кстати, Марусев со мной работал в «Жене на бис».
- У Марусева две роли!? Какие?
- Да, две роли, но нельзя выдавать какие. Даже вам за крупную взятку не скажу. Признаюсь только, что идея в том, чтобы зрители не узнали Марусева в одной из этих ролей, чтобы они поняли это только во время поклонов. Это интрига.
- Быстро спектакль сложился?
- Не скажу «быстро», скажу, что сложился за «достаточное количество репетиций». Обычно необходимо 35-40 репетиций, у нас так и получается. Другое дело, что репетиционный процесс спектакля «Солнышко моё» не растянут по времени, в январе все актёры оказались свободны, и мы смогли спокойно и плотно поработать.
- Как строились отношения с автором?
- Отношения строились так: когда я пришёл на первую встречу с Александром Файном, я взял у него повесть, а пьесу, которую он сам написал – забраковал! Здесь надо сказать, что мы ставим не повесть «Прости, моё красно солнышко», мы ставим пьесу Павла Урсула и Александра Файна, написанную по мотивам повести.
- Так Александр Файн не только автор повести, он ещё и пьесу написал?
- История такова. Мне приносят пьесу и говорят: «Паша, почитай…» Я читаю и понимаю, что пьеса написана талантливым человеком, но драматургически абсолютно непрофессионально написана. Мне сразу приглянулись главные персонажи, понравилось, что между ними происходит, но всё остальное сделано без знания законов театра. Я предложил встретиться с автором. На встрече узнаю, что, оказывается, есть повесть, по которой написана пьеса. Я тут же вспоминаю первый курс института, где нас учили, что когда писатель пытается превратить свою прозу в драматургию, он совершает все мыслимые и немыслимые ошибки – берёт в пьесу всё, что не годится в драматургию, а то, что и есть драматургия, выкидывает. Это классика, педагоги нам так и говорили: «Авторы сами портят собственные произведения!»
Я рассказал это Файну и он дал мне книгу. Читаю повесть и вижу – всё произошло именно так, как учили в институте. Так же я понял, что смогу сделать из повести пьесу, но в ней не хватает вспомогательного персонажа. Вот представьте себе, что Сервантес написал своего «Дон Кихота» без Санчо Пансы. В повести я нашел зацепку, есть эпизодический персонаж (полстранички текста) из которого можно сделать Санчо – это астрофизик Алекс, специалист по поиску черных дыр. Я предложил Файну: «Александр Маркович, давайте я сам пьесу напишу!» Мы встречаемся, я излагаю подробный план пьесы, и Файн даёт добро. Я приступаю к работе, переставляю сцены повести местами, придумываю несколько новых сцен, что-то новое прошу написать Файна, давая ему конкретные задания. В результате астрофизик Алекс превращается из полстранички в повести, во второго по количеству текста героя пьесы.
- Авторы обычно болезненно относятся к вмешательству в их текст. А что было в вашем случае?
- Александр Файн, сразу после моего монолога, когда я изложил план будущей пьесы, попросил, чтобы я, несмотря на его 84-летний возраст, называл его Сашей и предложил дальнейшие наши отношения строить по схеме — «я учитель, он – ученик». Мне тут же вспомнились слова Окуджавы: «Умный любит учиться, а дурак – учить». Я улыбнулся и подумал – в роли дурака буду выступать я. В дальнейшем, в процессе работы над пьесой, мы с Александром стали друзьями. Этот человек мне очень интересен, я его называю – «человек эпохи возрождения», то есть человек разносторонне развитый. У Александра минимум четыре ипостаси, в которых он достиг больших высот. Первая – боксёр, мастер спорта международного класса, чемпион Москвы и области в полутяжёлом весе. Вторая ипостась – профессор физики-математики, которого великий Королёв взял в секретное конструкторское бюро из двенадцати самых талантливых физиков СССР. Третья ипостась – бизнес, где он неоднократно входил в рейтинги самых влиятельных бизнесменов России – «Альфа-Групп» и «Альфа-Банк», это его рук дело. И четвёртая ипостась – литература, где Файн получил премию имени А. П. Чехова и премию «Писатель ХХI века».
- Можно сказать, что в процессе работы над пьесой вы стали творческими сиамскими близнецами? А разница в возрасте вам не мешала?
- Если у человека живой ум – а у Александра он таков, понятие возраста стирается. И мне кажется, что именно писательская ипостась открыла Александру какое-то новое дыхание, омолодила его. А сейчас он попал в театр и ему это ужасно интересно.
- В литературе совместная работа двух авторов над книгой считается привычной. А часто ли коллективная работа встречается в театре?
- Я такой пример приведу: все пьесы Шекспира, это не те рукописи, которые Шекспир принёс артистам на первую репетицию. Нет! Все дошедшие до нас тексты Шекспира – это списки помощника режиссёра пятилетней давности с момента премьеры. То есть — актёры пять лет играли спектакль, за такое время много чего происходит. Кто-то из актёров уходит, кто-то приходит, каждый привносит в спектакль что-то своё – шутку, прикол, или что-то серьёзное, и это всё помреж вписывает в постепенно изменяющийся текст. Часто у артистов случаются неожиданные импровизации, когда они сами не могут объяснить, откуда возникла та или иная фраза. Перевоплощение великая и загадочная вещь. Я всегда призываю актёров не бояться импровизировать. И вообще, проповедую коллективное творчество, пытаюсь зажечь во всех создателях спектакля творческий дух. В этот раз мне повезло ещё больше – кроме актёров у меня есть и соавтор. Один ум хорошо, а два – ещё лучше.
На фото: режиссёр Павел Урсул на репетиции премьерного спектакля «Солнышко моё»
Текст и фото: Сергей Щенников
