Театриум на Серпуховке подарил своим маленьким зрителям весьма необычное прочтение хорошо знакомой им истории про «молодую рыжую собаку — помесь такса с дворняжкой — очень похожую мордой на лисицу» по кличке Каштанка. Театра Mummpitz из Нюрнберга привёз спектакль «Kashtanka» на фестиваль «Гаврош».
Надо сказать, что наши российские дети, видевшие классические мультфильмы по рассказу Чехова, сначала восприняли с некоторым недоверием немецкую актрису Сабину Цизер, игравшую Каштанку практически без грима и без привычного для ТЮЗовских постановок про животных «собачьего костюма».
«Что-то непохожа она на собачку, — скептически произнёс наш «детский театральный критик», первоклассник Максим. Но скепсис развеялся, как только Сабина Цизер дошла до сцены совместного обеда с незнакомцем. «А-а! Совсем как наша собачка клянчит еду за столом, — воскликнул Максим. И больше не отрывался от происходящего на сцене ни на секунду целый час, пока шёл спектакль. Музыкальная эксцентрика, жонглирование самыми разными предметами, импровизации музыкантов на контрабасе, трубе, скрипке, которые с тонким юмором передавали переживания гуся, кота, свиньи и нового члена циркового коллектива животных — собаки, ранее носившейся кличку Каштанка, но в своей новой жизни откликавшейся на прозвище Тётка. Потрясающий спектакль получился. Немецкие артисты в этот раз не стали добавлять к оригиналу тему европейской толерантности к ЛГБТ и африканским мигрантам, как в некоторых других спектаклях, а имевшее место быть живодерство мальчика над собачкой убрали. Вместе с самим мальчиком. Получилось чудо как хорошо. Почти «Петя и волк» по музыкальности.
Наш театральный критик взялся проиллюстрировать наиболее понравившуюся ему сцену кормления голодной Каштанки. «Не больше как через полчаса она уже сидела на полу в большой, светлой комнате и, склонив голову набок, с умилением и с любопытством глядела на незнакомца, который сидел за столом и обедал. Он ел и бросал ей кусочки…
Сначала он дал ей хлеба и зеленую корочку сыра, потом кусочек мяса, полпирожка, куриных костей, а она с голодухи всё это съела так быстро, что не успела разобрать вкуса. И чем больше она ела, тем сильнее чувствовался голод.
— Однако плохо же кормят тебя твои хозяева! — говорил незнакомец, глядя, с какою свирепою жадностью она глотала неразжеванные куски. — И какая ты тощая! Кожа да кости…»
